Вчерашняя дискуссия про Тиля сделала для меня очевидной одну вещь. Улленшпигель не устарел. Он как пугал обывателя, так и пугает до сих пор. Даже не столько в частном смысле, сколько в общем. Знаете же, что такое обыватель, да? Это то, что подходит сзади перед каждым решительным действием и ласково крутит руки своими творожными пальчиками: куда ты лезешь, зачем тебе, тебе что, больше всех надо? Это то, что шепчет на ухо: это дело не так уж и хорошо хотя бы потому, что в него взяли тебя, поэтому ты можешь не считать себя обязанным этому делу. Это то, что учит нас трусливо тявкнуть из-за угла и убежать, при этом считая, что последнее слово осталось за ним. Это то, что во времена Тиля молилось на короля и духовенство, даже видя их очевидную неправоту, - авось пронесет, а теперь носит жертвы на алтарь всемогущего комфорта и ради комфорта и предаст, и продаст, и что угодно. Обыватель учит нас оправдывать подлость практической необходимостью, высокомерно возноситься над мятежным поиском, почесывая дряблое брюхо ложного практицизма, посмеиваться над любым делом, которое не приносит немедленного дохода и лишь приносящее оный считать достойным хоть какого-то уважения. Минимального, внешнего, не нарушающего комфортную дрему разума.
Многих я знаю, в ком при упоминании и персонажа, и книги, а особенно нашего отечественного фильма, начинает биться испуганно внутренний обыватель. Тиль нас проверяет. На внутреннюю чистоту помысла и направления. Напоминает, что когда зашевелились в тебе мягкие пухлые сдобные пальчики - надо либо вырывать эту сдобу с корнем, либо покидать арену. Комфорт несовместим с творчеством. Любое настоящее творчество - это прорыв за грань, выход из зоны комфорта туда, где обыватель давится попкорном и ему становится страшно. Особенно творчество театральное. Нельзя играть вполтушечки, не делая себе неуютно. Это будет нечестно по отношению к зрителю, к миру и к себе. Это как у Орлова - "боящийся несовершен в любви".
Так что Тиль - он прав. Как был прав в 15 веке, так и сейчас прав остался. Он вечен.